История макияжа древняя русь

Русский мейкап, который соскребали с лица ножом, или Как менялись косметические пристрастия на протяжении веков

Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.

1. Прообразы «Морозко»

Документально засвидетельствовано, что женщины уделяли внимание коже лица и тела еще во времена Древней Руси. Девушки умывали лица утренней росой, придающей свежесть и заряжавшей энергией.

Вся косметика для лица базировалась на натуральных ингредиентах природного происхождения. Например, волосы мыли яйцом, ополаскивая их настоями трав. Эластичности кожи добивались с помощью кисломолочных продуктов, смягчали и восстанавливали — жирами и маслами. В качестве румян русские барышни использовали свеклу, ягоды вишни и малины, белизну лицу придавали мукой, а брови с ресницами выделяли углем и сажей. Зачастую делали это чрезмерно щедро, поэтому макияж из подручных средств скорее походил на кукольный грим. Так что фрагмент из советского «Морозко» с украшением героини Инны Чуриковой имеет под собой абсолютно реальную основу.

2. Допетровский грим

Иная картина наблюдалась в 15-16 веках. В этот период косметика превращается в модный товар. В Москве она продается в специальных белильных отделах. И уже мало какая уважающая себя горожанка выходила в люди ненакрашенной. Единственное, по-прежнему хромало чувство меры.

О том, как смотрелись тогдашние женщины Московии, писал российский посол Англии при Иване Грозном Дженкинсон. Он недоумевал, зачем женщины, наделенные природной изящностью и красотой лица, искажают свои лица до неузнаваемости. По его утверждению, маски из красок на них можно было разглядеть на расстоянии выстрела.

И даже спустя десятилетия подобная картина зафиксирована врачом государя Алексея Михайловича Самуэлем Коллинзом. Он замечал, что пудра и румяна русских женщин напоминают краски, которыми покрывают трубы домов. Вторил ему и путешественник Олеарий, обвинявший городских женщин в грубом и чересчур броском внешнем виде. Подобную ситуацию попытался обосновать бывавший в Москве англичанин Джайлс Флетчер. Он предположил, что виной всему печи, у которых женщины проводят большую часть времени. Сморщенные от жара лица, по его мнению, можно было замаскировать только обильной косметической маской.

3. Излишки – под нож

Свинцовые белила того периода были губительными для здоровья, но никого это не останавливало. В XVII веке косметические средства в России использовались особенно широко. Перед балами пудру и румяна накладывали толстым слоем. Если тональная маска получалась слишком обильной, в ход шел специальный нож, соскребающий излишки. На танцах дамам неоднократно приходилось поправлять макияж, так как подсыхая белила отваливались с лица кусками. Следующее столетие обозначилось массовым мануфактурным производством косметики. Стоили такие средства очень дорого, при этом оставаясь опасными для здоровья. Фиксировались даже случаи отравления губной помадой.

4. Петровские тренды и мужской макияж

Борьбу с чрезмерным увлечением декоративной косметикой начал Пётр I. Общаясь с юности с иностранными барышнями, Петр отмечал их умеренность в традициях макияжа. После его указа «О ношении венгерского платья» переродились и подходы к украшению лица. Плотная маска из белил и румян сдавала позиции, а макияж становился легким и прозрачным. Эталоны женской красоты медленно, но верно возвращались к естественной индивидуальности.

Краситься в традициях бабушек для щеголихи современности считали немыслимым. Расширился и ассортимент косметических средств – румяна теперь выпускались в нескольких оттенках и подбирались к лентам и платью. В обществе появилась новая тенденция – косметикой начали пользоваться мужчины. Перенимая европейские традиции, франты смело румянились, белились, присыпали парики душистой пудрой и подводили глаза. Причем стоимость «декоративки» была весьма высокой, что только повышало спрос и интерес.

5. О чем рассказала эксгумация

Но дороговизна белил и румян была не самой пугающей особенностью косметики того периода. Дело в том, что в состав большинства средств входили опасные для жизни ядовитые соединения. Свинец, ртуть, цинк и негашеная известь постепенно накапливались в организме, приводя к страшным последствиям. В ходе эксгумации тел матери и супруги Ивана Грозного был проведен химический анализ их останков. Исследователи склонялись к тому, что женщины стали жертвами насильственной смерти. Содержание тяжёлых металлов в костях значительно превышало максимально допустимые нормы, а в волосах обнаруживались следы ртути. Все свидетельствовало о тяжелом отравлении. Теперь уже ясно, что русские женщины веками убивали себя косметикой. Свинцовая пудра разъедала кожу и оставляла тёмные пятна, которые замазывались ещё активнее. Брови с ресницами чернились ядовитой сурьмой.

При этом, конечно, мало кто связывал необъяснимые недомогания и внезапные смерти молодых красавиц с макияжем. Температуру, кишечную боль, тошноту и бессонницу проще было объяснить сглазом и порчей. «Свинцовая колика» на тот момент не диагностировалась, и помочь модницам лекари не могли.

6. Ускользнувший румянец и борьба за качество

В XIX веке яркая декоративная косметика окончательно вышла из моды. Женщинам полюбились легкие платья в светлых тонах, а правильным цветом лица считалась лёгкая бледность. Яркие щёки теперь напоминали о пышущей крестьянской грубости. Приветствовалось едва тронутое белилами лицо, помада в самых нежных тонах, а от румян отказывались вовсе. Популярными стали различные осветляющие кожу лосьоны, средства для удаления веснушек и пигментных пятен. Главной косметической тенденцией конца XIX века считалось её научное усовершенствование. Наконец потребители обратили внимание на качество продуктов. Модные дома состязались друг с другом, чьи средства более безопасны, а женские журналы публиковали рекомендации исследователей о способах проверки «притираний» на наличие в составе вредных соединений.

Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:

Источник статьи: http://novate.ru/blogs/130519/50360/

Славянский обрядовый «макияж»

Категория:	Этнография

| Опубликовал: волхва Пятница, посмотрело: 15 778, фото: 3

На протяжении многих веков образ русской красавицы определялся как «кровь с молоком», то есть белая кожа с румянцем в нужных местах (щёки, подбородок, мочки ушей — в зависимости от моды). Считается, что именно для достижения такого идеала русские женщины всех слоёв общества раскрашивали лица. В боярской среде отметил этот обычай Олеарий, посетив в XVII веке Россию. В XIX веке В.И. Даль писал: «Купчихи наши белятся и румянятся, натираются белилами» (Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка.какого года Т.1. С. 154). Не отставали и крестьянки: «На шильце, на мыльце, на алые румяна, на белыя белила, собирают дружки отдарки невесте» (Там же. С.156).

Однако образ «матрёшки» — с белым лицом и красными кругами на щеках — не совсем верен. Этнографы сообщают: «Поверхность лица была выбелена тщательным образом, резко оттеняя цвет кожи на шее; на щеках были нарисованы красные пятна — у иной в форме площади круга, у другой они имели овальную форму, у третьей — полосками и др.» (Мужики и бабы: мужское и женское в русской традиционной культуре. Иллюстрированная энциклопедия. С-Пб., 2005. С. 52. Со ссылкой на Архив РАН). К сожалению, какие формы таятся за туманным «и др.» остаётся неизвестным. Внимательно вчитаемся и в сообщение Олеария: «Кроме того (раскраски лица) они (русские женщины) размалёвывали себе шею и руки белою, красною, голубою и коричневою красками; окрашивали ресницы и брови. — чернили светлыя, белили чёрныя» (Русский народ, его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэззия, собранные М. Забылиным. М., 1880. С. 517). Как видим, о подчёркивании природного, естественного румянца щёк и губ, чёрноты бровей и ресниц речь здесь не идёт. Раскрашиваясь таким образом, женщины преследовали не косметические, а какие-то другие цели.

Такой макияж был обязателен, то есть был обычаем, ритуалом, причём, не одобряемым церковью: «одна русская боярыня, . красивая собою, не хотела румяниться, так тогдашнее общество издевалось над нею: так силён был обычай; а между тем церковь его не оправдывала и в 1661 году новгородский митрополит запрещал пускать в церковь набелённых женщин» (Забылин М. Русский народ. С. 518).

Иногда в литературе по данному вопросу можно встретить мнение, что обычай белиться и румяниться пришёл на Русь из Византии, население которой действительно обильно пользовалось косметикой. Там высшие слои общества обязаны были раскрашивать лица и именно в таком виде посещать храмы. Русская православная церковь во многом копировала церковную организацию Византии, следовательно, не должна была осуждать раскрашенных женщин. Но осуждала, значит русские дамы белились и румянились не так, как в Византии, а по-своему, по древним народным обычаям.

Олеарий описал цвета (белый, красный, чёрный, голубой, коричневый) и места нанесения красок (лицо, шея, руки). Известно, что красному цвету в славянской традиции приписывалась охранительная семантика; белый цвет также мог иметь положительное значение: например, для того, чтобы дети новобрачных были белокожими, каравайницы, готовя свадебный хлеб, мазали друг другу лица мукой. Беление женщиной лица с целью рождения даже не у неё самой, а у кого-то другого белокожего ребёнка — акт, несомненно, не косметический, но магический. С голубым и коричневым цветами предстоит ещё разобраться.

Как ещё раскрашивался народ, и для чего это делалось, можно узнать из работ этнографов и фольклористов:

«В некоторых случаях нанесение на лицо, обычно на лоб, пятен сажи или краски служило оберегом от сглаза — чтобы человека (особенно невесту или ребёнка) не сглазили, нужно краской поставить на лбу или лице чёрную точку, чтобы именно она привлекла внимание (Охрид)» (Славянские древности. Этнолингвистический словарь под ред. Толстого Н. И. М., 2004. Т. 3, статья «Лицо». С. 125).

Становится ясно, зачем «женщины, по замечанию Олеария, . белились и румянились до того, что совершенно изменяли выражение своего лица», ведь любой выход на люди, а к «подозрительным» иностранцам особенно, таит в себе опасность негативного магического воздействия.

Однако, таким образом защищались не только женщины: «для отвращения сглаза . маленьких детей одевали в разноцветную одежду (например, ребёнку на одну ногу надевали красный, а на другую — чёрный носок) на хребтах овец рисовали краской пятна, чтобы они бросались в глаза и «отбивали» сглаз от скотины» (Там же, статья «Обереги». С. 445). Болгарские кукеры — мужская дружина, совершающая масленичный обход села — белили себе лица мукой.

«Мати свойго сына наряжала,
Калиною личенько натирала,
Чтоб его уроки не брали. » (Полесская свадебная песня. Там же. С. 126).
«Уроки», «сглаз» относятся к деятельности так называемой «низшей демонологии». Но вот белорусский вариант вышеприведённой свадебной песни:

«Маты сына выражала:
Мiсяцэм опаразала,
Зiркою да застэгнула,
Долею да огорнула.
— З богом, з Богом, да дытя, з Богом,
З всыми святыми,
З Тiийциюiи з Мыколою,
З шчастэйком да i з долею»
(Рагович У.I. Песенны фальклор Палесся. Т. 2. Вяселле. Мiнск, 2002. С. 110).

Калина в народной косметологии применялась для отбеливания. В этой песне жених, украшенный зарёю и месяцем, принимает космические масштабы, становится и идёт вровень с Богами, следовательно, и его лицо, натёртое калиной подобно Божественным Ликам. Необычный цвет лица Бога (красный, белый, синий) отмечается в мифах многих индоевропейских народов, однако для славянской традиции такое свидетельство — большая редкость.

Тихон Задонский сохранил для нас в своём «Слове», осуждающем язычество, информацию о весёлом, ярком раскрасе Ярилы: «В Воронеже одного мужчину наряжали в пёстрое шутовское платье, навешивали на него бубенчики и раскрашивали ему лицо разными фантастическими изображениями. Этот шут представлял Ярилу» (Шеппинг Д. Мифы славянского язычества. М., 1997. С. 33). А вот другой пересказ того же эпизода: «До 1763 г. в воронежских «игрищах» участвовал босоногий человек в цветочном венке, который нёс колокольчики. Его лицо было раскрашено в красный и белый цвета» (Гимбутас М. Славяне сыны Перуна. М., 2005. С. 198).

«В календарных обрядах . раскрашивание его (лица) сажей, глиной, обсыпание мукой — обязательная часть ряжения, символизирующая собой потустороннюю природу тех существ (духов, демонов, душ предков), от имени которых выступают ряженые» (Славянские древности. С. 124).
Итак, раскрашенные лица имели: Ярило, женихи, невесты, мужчины-дружинники, ряженые, все молодые женщины (красившие также шею и руки), дети; и даже скот. Выделим основные функции перечисленных субъектов. Скот должен плодиться, дети — расти, женщины — рожать, дружинники — защищать всё это от врагов, новобрачные — «любиться», Ярило — давать ярую силу для выполнения этих задач:

«Бык ярует — весну чует», следовательно, будет приплод у скотины. Женщины репродуктивного возраста и дети одеваются ярко — они защищены от негатива, развиваются (дети) и развивают детей (женщины) полноценно. Воины яростно бьют супостатов, «молодые — парочка, что баран да ярочка». Всё связано с корнем «яр».

По Далю, ярый — огненный, пылкий, кипящий;
сердитый, злой, лютый, горячий, запальчивый;
крепкий, сильный, жестокий, резкий;
скорый, бойкий, неудержный, быстрый, крайне ретивый, рьяный;
расплавленный и плавкий, весьма горючий;
белый, блестящий, яркий;
горячий, похотливый;
молодой, новый;
имеет отношение к шерсти.

Субъект, находящийся под таким покровительством Ярилы, является скорее агрессором, нежели жертвой по отношению к силам «низшей демонологии». Все объяснения типа «мы раскрашиваемся от сглазу», то есть, защищаемся, — лукавство, сокрытие истинных причин в условиях двоеверия. Раскрас, в том числе и женский, был в прямом смысле «боевым», давал мощную силу Ярого Бога.

В средневековом «Слове об идолах» в числе прочего упоминаются некие язычницы-«буякини», весьма свободные в вопросах пола и разговорного жанра: «И Мокошь чтут, и килу , и малакию. рекуще буякини!»

Интересно, что семантическое поле старинных слов, производных от «буять», почти полностью совпадает с производными от яриться:

Буевый, буявый — буйный, смелый, дерзкий, удалой, быстрый;
суровый, величественный, строгий, жёсткий, гордый;
свободный, привольно растущий;
парящий(!);
крутой (сравни: яр — «овраг»).
Буй тур — обращение к князю = Яр тур.
Буесть — отвага, молодечество, удаль, безумие;
обладание силой, мощью.
Буесловить — говорить безумно о предметах высоких, духовных, вести дерзкие речи против начальства.
Буище — открытое кругом место, пустырь на возвышении (сравни: юр, на юру).
Буян — майдан, площадь, рынок, пристань, открытое возвышенное место (на котором зачастую ставили капища, церкви и кладбища, отсюда буевище — погост, территория за церковной оградой).
Буявый — сырой, влажный, мокрый, сочный (по В. И. Далю).

Последний пример отсылает нас к женскому началу.

Минимальные различия семантических полей «ярости» и «буести» можно свести к дуальным оппозициям «огонь—вода», «война—торговля», а на мифологическом уровне — «Ярило—Мокошь», что совершенно естественно: нежная Леля и «правильная» Лада к Ярильским оргиям имеют лишь косвенное отношение. Если взглянуть на проблему в космическом масштабе, то Солнцу (Яриле) вполне соответствует утренне-вечерняя звезда Венера (Макошь).

Итак, девы в яром состоянии и «боевом» раскрасе, скорее всего, назывались «буякини», они имели отношение к сакральным местам («буевищам»), пророчествам («дерзкие речи»), может быть, к полётам (ведьмы, Вилы, Девы-лебеди наших сказок), и к Яриле, Богу с красно-белым лицом.
В. И. Даль в своём словаре перечисляет растения, которые использовались для изготовления румян:

Echium rubrum — «бабьи румяны»;
Echium vulgare — «румянка», «синяк», «синец», «колючки», «марковей», «шарило»;
Lithospermum arvense — «румяница», «румянка», «бабьи румяны»;
Onosma echioides — «бараний язык»;
Anchusa — «буглаз», «румянка», «румяный корешок»;
Anchusa officinalis — «глазобужник», «червеница», «образки», «утячьи гнёздышки», «вологлодка», «воловик», «красный корень»;

Из сообщений очевидцев мы знаем, что форма цветных пятен на лице была не обязательно круглой или точечной. Рисовали овалы, полосы, а также другие фигуры и их сочетания — возможно, приблизительно так, как раскрашены головы трипольских ритуальных глиняных «Венер» и другие изображения лица человека, например, маски.

Этнологами установлена общекультурная взаимозаменяемость татуировок, макияжа и масок, а также то, что человек, надевший маску, на время преображался в то существо, которое эта маска изображала. Новгородская земля сохранила для нас около десятка русских личин XII—XIV веков, но только одна из них, найденная в 1957 году, интересна для данного исследования: на ней остался ритуальный раскрас.

«Она (личина) изображает мужское лицо, на лбу его красной краской нарисовано солнце, нижнюю часть диска которого закрывает нарисованный жёлтой краской месяц. По обе стороны от небесных светил чёрной краской были изображены звери. Во все стороны от солнца идут лучи красные, жёлтые и белые, доходящие до подбородка . красными кругами на маске обозначены щёки, а дырочки для глаз обведены жёлтым цветом. Вместе с частично прикрытым месяцем диском солнца над переносицей оба красных круга на щеках образуют треугольную схему — черезвычайно широко распространённый в русском искусстве сюжет, символизирующий движение солнца по небосводу на восходе, в полдень (в наиболее высокой над землёй точке), и на закате. . По ХIХ век включительно утренняя и вечерняя заря в русском языке означали не только рассвет и закат, но и планету Венеру. . Жёлтые круги вокруг глаз вместе с жёлтым же месяцем во лбу образуют точно такую же трёхчастную композицию, символизирующую убывание луны от полнолуния к новолунию и рост обратно к полнолунию» (Серяков М. Л. «Голубиная книга». Священное сказание русского народа. М., 2001. С. 213 и далее). К сожалению, автор не указывает, где хранится это сокровище.

В своём исследовании этой личины М. Серяков доказывает, что космическая ситуация, изображённая на маске, соответствует расположению светил в момент начала Солнечного затмения, которое представялось индоевропейским народам свадьбой Месяца с дочерью Солнца (по этой теме см., например, мою работу «В тени сошедшихся Богов»). То есть, эта маска свадебная.

Мы видим из описания, что круги, овалы, полукружье и полоски на маске совпадают с описаниями женского «макияжа» (круги, овалы, полосы) и росписи на лицах мужчин, изображающих Ярилу («фантастические фигуры»). Совпадения на этом не заканчиваются. Свадебный дружка, отвечающий за благополучие ритуала (функция волхва) и являющийся в некотором смысле «заместителем» жениха (обряд «согревания постели» — смягчённый вариант «права первой ночи»), заговаривая свадебный поезд, так описывает свои действия, совершаемые перед установлением защиты:

«. Умоюсь студёной ключевой водою,
утрусь тонким полотенцем;
оболокусь я оболоками,
подпояшусь красною зарёю,
огорожусь светлым месяцем,
обтычусь частыми звёздами
и освечусь я красным солнышком!» (Майков. № 42. Южная Сибирь)

То есть, дружка выходит на тот же космический уровень, что и жених в вышеприведённых Белорусских свадебных песнях.

Заметим, что и в том, и в другом случае внимание слушателей акцентируется на лице («калиною личико натирала», «умоюсь»). Если отвлечься от современного представления о том, что «облекать» можно только тело, и представить, что речь идёт о лице — мы получим точное описание раскраски новгородской личины:

«оболокусь я облаками» — набелюсь (что в масштабе всего тела соответствует одеванию в белое),
«подпояшусь зарёю» — нарисую небольшие (по сравнению с Солнцем) круги на щеках («пояс» приходится на середину лица),
«огорожусь светлым месяцем» — жёлтый полумесяц на лбу (соответствует гривне на шее и верхней части груди),
«обтычусь частыми звёздами» — возможно, разноцветные полосы (из других текстов известно, что звёзды помещались на волосах),
«освечусь красным солнышком» — большой красный круг на лбу выше месяца (в более крупном масштабе — полностью красное лицо, под которым находится золотая или серебряная гривна — «месяц»).

Вербальная (словесная) форма ритуалов является позднейшим замещением реально происходивших действ древности. Так что совпадение раскраса уникальной новгородской свадебной маски и белорусского описания лиц жениха и дружки вряд ли случайно. Всё это повышает вероятность того, что ритуальный раскрас был не только обязателен в определённых ситуациях, но был содержательным, смысловым и наносился по канонам.

Т. Пятница. Март 2007.
Благодарю куму Ладу, Лебедь, Ясну, Гусляну и Светослава за предоставленную литературу по теме.

Источник статьи: http://www.perunica.ru/etnos/5145-slavyanskiy-obryadovyy-makiyazh.html